Суд первой инстанции, руководствуясь ч. 3 ст. 83 ЖК РФ, удовлетворяя заявленные межрайонным прокурором исковые требования к администрации городского округа о признании Н.О.А. и Н.А.А. прекратившими право пользования жилым помещением, исходил из выводов о том, что Н.А.А. и Н.О.А отказались в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма жилого помещения вследствие отмены в отношении их усыновления.
Разрешая требования прокурора о признании Н.О.А. и Н.А.А. нуждающимися в жилом помещении с возложением на администрацию городского округа обязанности предоставить им жилое помещение, суд первой инстанции сослался на то, что после отмены усыновления Н.О.А. и Н.А.А. в 2004 г., а также после признания их в 2006 г. детьми, оставшимися без попечения родителей, вопрос о закреплении за ними какого-либо жилого помещения органами местного самоуправления и органами попечительства не разрешался, как и не разрешался вопрос об обеспечении Н.О.А. и Н.А.А. жилым помещением.
С 1 января 1991 г. нанимателем четырёхкомнатной квартиры была Н.Е.П.
Она на основании решения исполнительного комитета района от 24 апреля 1991 г. усыновила Н.А.А. и Н.О.А.
Н.О.А. с 15 апреля 1991 г., а Н.А.А. с 12 ноября 1992 г. вселены в указанную квартиру как члены семьи нанимателя и зарегистрированы в ней.
Решением городского суда от 22 июля 2004 г. усыновление Н.А.А. и удочерение Н.О.А. отменено в связи с уклонением Н.Е.П. от выполнения возложенных на неё обязанностей родителя и злоупотреблением родительскими правами по отношению к ним.
Решением районного суда от 13 февраля 2006 г. Н.А.А. и Н.О.А. признаны детьми, оставшимися без попечения родителей.
После вступления в силу решения суда об отмене усыновления (6 августа 2004 г.) Н.А.А. и Н.О.А. фактически в указанном жилом помещении не проживали, а проживали в социальном приюте, впоследствии – в общежитиях образовательных учреждений, в указанное жилое помещение не возвращались, участия в оплате расходов на его содержание и коммунальных услуг не принимали.
Собственниками каких-либо жилых помещений истцы не являются.
Комиссией по жилищным вопросам 24 июля 2004 г. истцам отказано в постановке на учёт в качестве нуждающихся в жилых помещениях, так как они обеспечены общей площадью жилого помещения на одного члена семьи более учётной нормы.
Межрайонный прокурор обратился в суд в интересах Н.О.А. и Н.А.А. с исковым заявлением к администрации городского округа о признании Н.О.А. и Н.А.А. прекратившими право пользования жилым помещением, признании их нуждающимися в жилом помещении как лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с возложением на администрацию городского округа обязанности поставить их на учёт в качестве таковых с 6 августа 2004 г. и предоставить им жилое помещение не ниже установленных социальных норм за счёт средств программы “Дети-сироты И. области”.
Решением районного суда от 30 мая 2012 г. исковое заявление прокурора удовлетворено.
Апелляционным определением областного суда от 17 октября 2012 г. решение суда первой инстанции отменено, по делу вынесено новое решение, которым в удовлетворении требований прокурора отказано.
В кассационной жалобе Н.А.А. и Н.О.А. просили отменить определение апелляционной инстанции, оставив в силе решение суда первой инстанции.
Удовлетворяя требования прокурора о признании Н.О.А. и Н.А.А. прекратившими право пользования жилым помещением, суд первой инстанции, руководствуясь ч. 3 ст. 83 ЖК, исходил из вывода о том, что Н.А.А. и Н.О.А. отказались в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма жилого помещения вследствие отмены в отношении их усыновления. При этом суд указал на то, что установленные по делу обстоятельства не дают оснований для признания отсутствия Н.О.А. и Н.А.А. в этом жилом помещении временным с учётом того, что граждане по своему усмотрению и в своих интересах осуществляют принадлежащие им жилищные права. В связи с этим суд признал истцов прекратившими право пользования жилым помещением с 6 августа 2004 г. (со дня вступления в силу решения городского суда об отмене усыновления).
Разрешая требования о признании Н.А.А. и Н.О.А. нуждающимися в жилом помещении с возложением на администрацию городского округа обязанности предоставить им жилое помещение, суд первой инстанции сослался на то, что после отмены усыновления Н.А.А. и Н.О.А. в 2004 г., а также после признания их в 2006 г. детьми, оставшимися без попечения родителей, вопрос о закреплении за ними какого-либо жилого помещения органами местного самоуправления и органами попечительства не разрешался, как и не разрешался вопрос об обеспечении истцов жилым помещением.
Суд первой инстанции, установив, что Н.А.А. и Н.О.А. относятся к категории лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на праве собственности либо на праве пользования по договору социального найма жилого помещения не имеют, в установленном порядке жилое помещение за ними закреплено не было, пришёл к выводу об их нуждаемости в мерах социальной поддержки, предусмотренных законодательством (ст. 57 ЖК, ст. 8 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. № 159-ФЗ “О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей”), в виде предоставления жилого помещения по договору социального найма и, соответственно, о постановке их с 6 августа 2004 г. на учёт в качестве нуждающихся в жилых помещениях как лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и возложил на администрацию городского округа обязанность обеспечить истцов жилой площадью не ниже установленных социальных норм за счёт средств программы “Дети-сироты И. области”.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении требований прокурора, апелляционная инстанция указала на то, что применение судом первой инстанции положений ст. 83 ЖК РФ, введённого в действие с 1 марта 2005 г., неправомерно, поскольку спорные жилые правоотношения возникли в период действия РСФСР. При этом суд апелляционной инстанции со ссылкой на положение ст. 53 ЖК РСФСР пришёл к выводу о том, что наличие у Н.А.А. и Н.О.А. права пользования жилым помещением, нанимателем которого является Н.Е.П., не позволяет признать их нуждающимися в жилом помещении. В связи с этим, по мнению суда апелляционной инстанции, нет оснований для признания этих лиц прекратившими право пользования указанным жилым помещением, поскольку их непроживание в нём носит вынужденный характер и вызвано уклонением Н.Е.П. от выполнения возложенных на неё обязанностей родителя и злоупотреблением родительскими правами по отношению к усыновлённым.
Определением Верховного Суда РФ от 4 февраля 2014 г. апелляционное определение областного суда отменено, решение районного суда оставлено в силе.
Суд признал, что вывод апелляционной инстанции о наличии у истцов права пользования жилым помещением со ссылкой на положения ст. 53 ЖК РСФСР и об отсутствии оснований для признания этих лиц прекратившими право пользования указанным жилым помещением ошибочен, так как он сделан без учёта положений ст. 137, 143 Семейного кодекса РФ, подлежащих применению по делу.
Пунктом 1 ст. 137 СК РФ установлено, что усыновлённые дети и их потомство по отношению к усыновителям и их родственникам, а усыновители и их родственники по отношению к усыновлённым детям и их потомству приравниваются в личных неимущественных и имущественных правах и обязанностях к родственникам по происхождению.
Согласно п. 1 ст. 143 СК при отмене судом усыновления ребёнка взаимные права и обязанности усыновлённого ребёнка и усыновителей (родственников усыновителей) прекращаются.
Поскольку право пользования жилым помещением возникло у Н.О.А. и Н.А.А. в связи с их усыновлением Н.Е.П., в результате которого они стали членами её семьи, после отмены судом усыновления по причине уклонения Н.Е.П. от выполнения возложенных на неё обязанностей родителя и злоупотребления родительскими правами по отношению к усыновленным детям семейные отношения между сторонами прекратились, что обусловило выезд истцов из жилого помещения в связи с невозможностью дальнейшего их совместного проживания с бывшим усыновителем.
Следовательно, выезд Н.А.А. и Н.О.А. из спорного жилого помещения связан с прекращением семейных отношений между ними и Н.Е.П., не носил временного характера, являлся постоянным. В связи с этим суд первой инстанции правомерно в соответствии со ст. 83 ЖК признал истцов прекратившими право пользования этим жилым помещением.
Не основаны на законе выводы суда апелляционной инстанции об отсутствии оснований для признания Н.А.А. и Н.О.А. нуждающимися в жилых помещениях как лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и для постановки их на учёт в качестве таковых с 6 августа 2004 г., а также для обеспечения их жилыми помещениями не ниже установленных социальных норм за счёт средств программы “Дети-сироты И. области”.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 8 Федерального закона от 21 декабря 1996 г. № 159-ФЗ “О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей” (в редакции, действующей на момент подачи искового заявления) дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а также дети, находящиеся под опекой (попечительством), не имеющие закреплённого жилого помещения, после окончания пребывания в образовательном учреждении или учреждении социального обслуживания, а также в учреждениях всех видов профессионального образования, либо по окончании службы в рядах ВС РФ, либо после возвращения из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, обеспечиваются органами исполнительной власти по месту жительства вне очереди жилой площадью не ниже установленных социальных норм.
В силу п. 2 ч. 2 ст. 57 ЖК (в редакции, действующей на момент подачи искового заявления) детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, по окончании их пребывания в образовательных и иных учреждениях, в том числе в учреждениях социального обслуживания, в приёмных семьях, детских домах семейного типа, при прекращении опеки (попечительства), а также по окончании службы в Вооружённых Силах РФ или по возвращении из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, жилые помещения по договорам социального найма предоставляются вне очереди.
Судом первой инстанции установлено (и не опровергнуто судом апелляционной инстанции) то, что после отмены усыновления какого-либо жилого помещения за истцами фактически закреплено не было.
Таким образом, у суда апелляционной инстанции не было предусмотренных ст. 330 ГПК оснований для отмены решения суда первой инстанции.